(no subject)

[lesnick]

Юбилей сочинения
 (в жанре новеллы)

Александр  Аркадьевич  Галич
Вальс-баллада про тёщу из Иванова

Ох, ему и всыпали по первое...
По дерьму, спелёнутого, волоком!
Праведные суки, брызжа пеною,
Обзывали жуликом и Поллоком!
Раздавались выкрики и выпады,
Ставились искусно многоточия,
А в конце, как водится, оргвыводы:
Мастерская, договор и прочее...

Он припёр вещички в гололедицу
(Все в один упрятал узел драненький)
И свалил их в угол, как поленницу, —
И холсты, и краски, к подрамники.
Томка вмиг слетала за Кубанскою,
То да сё, яичко, два творожничка...
Он грамм сто принял, заел колбаскою
И сказал, что полежит немножечко.

Выгреб тайно из пальтишка рваного
Нембутал, прикопленный заранее...
А на кухне тёща из Иванова,
Ксенья Павловна, вела дознание.
За окошком ветер мял акацию,
Билось чьё-то сизое исподнее...
— А за что ж его? — Да за абстракцию.
— Это ж надо! А трезвону подняли!

Он откуда родом? — Он из Рыбинска.
— Что рисует? — Всё натуру разную.
— Сам еврей? — А что? — Сиди не рыпайся!
Вон у Лидки — без ноги да с язвою...
Курит много? — В день полпачки "Севера".
— Лидкин, дьявол, курит вроде некрута,
А у них ещё по лавкам семеро...
Хорошо живёте? — Лучше некуда!..

— Лидкин, что ни вечер, то с приятелем,
Заимела, дура, в доме ворога...
Значит, окаянный твой с понятием:
В день полпачки "Севера" — недорого.
Пить-то пьёт? — Как все, под воскресение.
— Лидкин пьёт, вся рожа окорябана!
...Помолчали, хрустнуло печение,
И, вздохнув, сказала тёща Ксения:
— Ладно уж, прокормим окаянного...

Переделкино,
25 ноября, 1966