(no subject)

[lesnick]

Хуан Хельман устами Юрия Норштейна

О стихописании как проклятой привычке – и Лена Шварц. Действительно, занятие неизбавимое.

* * *
Хуан Хельман
О ПОЭЗИИ

Пару слов я б сказал о ней. Во-первых,
что её немногие читают.
Во-вторых, что немногих этих мало.
И вообще экономический кризис
плюс потребность ежедневная в пище.

Почему-то на этом самом месте
вспомнил я про дядю Хуана,
умиравшего от голода кротко,
со словами: Я сыт, не беспокойтесь!
Но пришлось побеспокоиться позже,
когда денег на гроб не хватило,
и приехал фургон муниципальный,
чтобы дядю погрузить, а тот – как птичка.
И чиновники муниципалитета
были дядею страшно недовольны.
Мы, сказали, люди и привыкли
хоронить людей, а не пичужек.
А и то, дядя был оригиналом:
всю дорогу в крематорий чирикал.
Чик-чирик – это ж чистое глумленье,
если вас за казённый счёт хоронят.
Уж ему давали подзатыльник,
чтобы он немножечко заткнулся,
но мой дядя Хуан не из таковских:
чик-чирик – никакого нету сладу.
Он и раньше любил попеть, при жизни,
и, должно быть, смерть ему казалась
недостаточно веским основаньем,
чтоб оставить любимую привычку.
Он и в печь-то спустился, напевая.
Что-то пискнул его прах прямо в урне.
А чиновники краснели, насупясь:
до того им за него было стыдно.

Но вернёмся к поэзии. Поэты
времена переживают не из лучших,
потому что их немногие любят,
да и этих немногих очень мало.
Весь престиж стихоплётство растеряло,
и поэту с каждым днём труднее
что любви от красавицы добиться,
что пройти кандидатом в президенты.
Бакалейщик в долг даёт им со скрипом,
воин к подвигу подходит с прохладцей –
где ж поэту посвистать про геройство?
Короли пошли какие-то скряги –
нет, чтоб шапку золотых за куплетик!
А уж как это всё получилось,
не берусь вам объяснить. Может, просто
короли перевелись и герои,
бакалейщики тоже в дефиците,
и красавиц на улице не встретишь?
Может, просто нет хороших поэтов?
Ничего я этого не знаю,
даже голову ломать неохота.
Всё же счастье, если кто-то способен
зачирикать вдруг неадекватно,
как мой дядя в том казённом фургоне,
я – сейчас, чтобы вы нас полюбили.

Перевод с испанского Натальи Ванханен