(no subject)

[lesnick]

День защиты детей

Марина Гарбер,  ТРИПТИХ
стихи пятилетней давности

I

У меня есть дочь – умна, добра и послушна,
не умеет давать сдачи, даже когда это нужно,
может лишь плакать, очень тихо или очень громко,
теребя рукав или от юбки тесёмку.
Я её не жалею, я вообще этого не умею.
Другое дело, пожалеть чужого,
замёрзшую птицу, или, скажем, дворнягу, –
чужому отдашь малость, и ему покажется много,
а родному жалость, как в жару и жажду – пустую флягу.
Я её не учу давать сдачи, не учу мириться,
не говорю банальностей, вроде «с ближним нужно делиться»,
пусть она в свои пять набивает синяки и шишки.
Будет крепче? Вряд ли... Я ей читаю книжки:
про хорошего мальчика, про плохого --
ей почему-то нравятся только плохие,
ей, наверно, их жаль, и это – осколок родного,
битое зеркало... А стихи ей
не читаю – зачем торопить душу
туда, где ещё одиноче, чем ветру в стужу?..

II

Мой сын годовалый пытается встать и дойти –
от этой стены до вон той неподвижной коробки,
но он, торопясь, спотыкается на полпути
и падает на пол – глазастый, весёлый, неловкий.
Пока он идёт, я пророчу ему Ватерлоо –
такие победы, что пятятся наполеоны,
я верю в него и молюсь, чтоб ему повезло,
и вижу: трубач на коне, золотые погоны...
Но что его ждёт? Сколько раз с вороного коня
он ниц упадёт, чтобы встать или чтобы почить
на чьей-то войне, далеко-далеко от меня?
Схватить его за руку и никуда не пустить?
Вкус крови, победы ли – тоже с кровинкою – смак,
когда, спотыкаясь о погремушку свою,
он падает, падает – быстро и медленно так,
а я, закрывая глаза, не ловлю, не ловлю...

III

Дочь отпущу любить,
сына отпущу воевать.
Я не знаю, кого винить,
я, наверно, плохая мать.
Я не учу их доверию,
боясь звука собственной фальши.
Детство – это преддверие:
отворишь и не знаешь, что дальше.
Я не учу их свободе – тоже
часто тождественной одиночеству,
вот они и льнут ко мне второй кожей,
вьют из меня то, что им хочется.
Говорят, что мать – поводырь в пути,
говорят, детей нужно учить спиной.
А я не учу, так как не знаю, куда идти,
то есть учу одному: не стоит идти за мной.

* * *

Детство на вырост (фотоочерк)

* * *

Александр Габриэль
ДВЕ МАТЕРИ

Мама, я здесь, я сегодня вернулся домой.
Память моя оторочена чёрной каймой:
я ведь не шёл на войну, но попал на войну.
Взять из моих двадцати, да последние два
выскоблить, вычистить так, чтоб дела и слова
сумрачным весом своим не тянули ко дну.

Линия жизни теперь – еле видный пунктир.
Мама, я здесь, но со мной мой изнаночный мир.
Нет в нём покоя, а только тайфун и развал.
Ночью в виски мне вгрызается злобный тамтам:
где бы я ни был, я всё же по-прежнему там –
там, где меня убивали и я убивал.

Нет, не сбылось, не сложилось. И чья тут вина?
Как не свезло тебе, мама – родить пацана.
Лучше бы дочь, хоть какая, но всё-таки дочь.
Взрывы, воронки, сержант продолжает орать...
Ты ли мне мать или всё-таки Родина – мать?
Может, и обе. Понять в восемнадцать невмочь.

Помнишь, я был разговорчив, а нынче я нем.
Школу, недавнюю школу не помню совсем:
всё, как настойчивый ластик, стирает война.
Смотрит на нас чуть брезгливо эпоха в лорнет...

Мама, как страшно и глупо: я выжил, ты нет:
так из двоих матерей мне осталась одна.